…На окраине города Хойники, что в Гомельской области, есть монумент погибшим в результате чернобыльской катастрофы деревням (на снимке). Скульптура скорбящей женщины на фоне полукруглой стены с названиями мертвых деревень Хойникского района. На стене – 21 населенный пункт. Это только относительно крупные, ставшие нежилыми деревни – маленьких намного больше…
Тысячи людей пострадали от последствий аварии, тысячи были вынуждены покинуть родные места и искать лучшей доли в других краях. Наш рассказ о тех, для кого Копыльщина стала местом, заменившим родину, приняв семьи, вынужденные уехать в поисках безопасного места для жительства.
Один из тех, кому пришлось расстаться со своей малой родиной, – нынешний житель агрогородка Мажа Феликс Иосифович ЛЕЩИНСКИЙ.
– В 1986 году мы жили в д. Берестечко Хойникского района, – вспоминает Феликс Иосифович. – Той памятной ночью провожали в армию знакомого хлопца, потому долго не спали. Погода стояла очень теплая, и мы вышли на улицу. От самого Чернобыля наша деревня находилась недалеко, поэтому уже где-то после полуночи мы увидели жарево (именно так, с неисчезнувшим за долгие годы жизни на Копыльщине диалектом, говорит мужчина. – Авт.). Звука никакого не слышали, лишь увидели яркий свет. А на завтра мимо нашей деревни пошла техника. Шахту взорвавшегося реактора с горящим графитом засыпали с вертолетов специальной смесью. И никто ничего толком не знал и не говорил. По-прежнему продолжали работать школа и все остальные организации. Тогда и власть не знала, что на самом деле произошло и что надо делать. Я работал шофером в колхозе «Рассвет». Вскоре начали вывозить скот из местности, которая находилась ближе 30 километров от реактора. А мы продолжали жить, как ни в чем не бывало. В саму зону ездили косить траву. В нашей деревне построили мойку, где мыли машины, шедшие с Чернобыльской АЭС. На Копыльщину с семьей переехали в 1991 году. Сказалась ли как-то на здоровье жизнь в радиационной зоне? Тогда думалось, что нет, а теперь понимаю, что все не прошло даром.
Справочно. Согласно письменным источникам д. Берестечко известна с первой половины XIX века как селение в Речицком уезде Минской губернии. В 1930 году 96% жителей составляли католики. В 1931 году организован колхоз имени П.Л. Войкова, работала кузница. 20 жителей погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Согласно переписи 1959 года – в составе колхоза «Рассвет». После аварии на Чернобыльской АЭС – расселена. Остались только самые старые жители, отказавшиеся переезжать. По состоянию на 2017 год – деревни нет: после смерти последнего жителя дома снесены и территория распахана.
Есть о чем вспомнить
и жителю Копыля Николаю Васильевичу ВЕРКЕЕНКО.
– Мы жили в г. Хойники, – рассказывает собеседник. – В то время я работал водителем в местном леспромхозе и по графику дежурил в РОВД. Ночью туда позвонили и сообщили о случившейся аварии. Поэтому о событии я узнал в числе первых. Но никто не сказал о тех последствиях, которые принесла авария. Вместе с сотрудниками РОВД сразу же выехали в д. Чамков (это в 12 километрах от самого Чернобыля, на самой границе с Украиной), чтобы измерить радиацию. Однако толком никто ничего в этом не понимал. Кстати, деревни этой уже не существует: после того, как жители покинули ее, оставшиеся дома захоронили.
Николай Веркеенко часто вспоминает родину
Работать мы не прекращали. Мне приходилось трудиться и в 15-ти, и в 30-километровой зоне. Каждому выдавали индивидуальные дозиметры. Сохранились путевые листы, в которых четко видно, где и куда я ездил.
Вскоре людей из многих населенных пунктов начали отселять. Эвакуация жителей, да еще в мирное время – оставляет весьма тяжелое впечатление. Особенно, если это происходит ночью: вокруг – темнота, и только видишь, как горят фары автобусов, увозящих с насиженных мест людей. Каждый из переселенцев тяжело переживал расставание с родным краем. Более остро это чувствовали жители деревень – практически все, кроме хаты, оставляли ведь и животных: коров, кур, кошек, собак.
Дети ходили кто в школу, кто в садик. У нас тогда подрастала трехлетняя дочь. А каждое лето ребятишек вывозили на оздоровление. Ялта, Алушта, Крым, позже – лучшие санатории Беларуси… Словом, как бы там ни было, о детях беспокоились и старались делать все возможное, чтобы хоть как-то сгладить последствия радиации.
Большая часть знакомых выезжала, многие – в Израиль, потому что у них были еврейские корни. Со многими из них общаемся до сих пор. До 2019-го каждый год регулярно встречались и вместе ехали на Радуницу в Хойники.
Наш переезд в Копыльский район – это простое стечение обстоятельств. В свою бытность, работая водителем, довелось объехать весь Советский Союз, но о таком городе я даже и не слышал. Моя жена Светлана Васильевна работала ветеринаром. И так получилось, что на МП «Копыльское» требовались именно специалисты названного профиля. И в октябре 1989-го мы переехали. Пришлось все начинать с нуля. Сперва снимали домик в д. Мацкевичи. Я устроился водителем в то же сельхозпредприятие. Позже, в 1990-м, мы переселились в дом в Копыле, где живем и сейчас. Всю свою жизнь я крутил «баранку»: после МП «Копыльское» возил председателя райисполкома, трудился в ЗАО «Старица», а на заслуженный отдых пошел из районного отдела образования.
…Часто я задумываюсь, стоило ли переезжать? Ведь многие так и остались жить в родных местах. Думаю, какой-то радиационный фон существовал там и раньше, и к нему люди сумели приспособиться, выработался своеобразный иммунитет. Так постепенно происходила адаптация, ведь электростанцию в Чернобыле начали строить в 1970 году, а первый энергоблок был подключен к энергосистеме Советского Союза в 1977-м. Поэтому на многих из тех, кто там остался, особенно на людях старшего поколения, сложившаяся экологическая обстановка сильно не сказалась.
Диана ТКАЧЕНКО
Источник http://www.kopyl.by
